Казалось, теперь можно выдохнуть. Вспоминаю, как увидела впервые его – синего, крошечного, 36 сантиметров, в кювете… Он был такой прозрачный, хрупкий. Но когда мне разрешили протянуть руку к нему, он вдруг крепко схватил мой палец. В тот момент все мои страхи улетучились. По его уверенной хватке я поняла, что родила настоящего мужичка. Но рано я радовалась. Мой больничный кошмар не закончился. Через положенный срок меня выписали, а сына – нет. Месяц я ежедневно моталась к нему. И вот когда эти мытарства должны были вот-вот закончиться, вдруг буквально за двое суток сын потерял килограмм веса, который набирал весь месяц. У меня наступил просто какой-то ступор. Ведь я представляла, как мы все вместе едем домой! Думала, что все испытания остались позади. А оказывается… Врачи предупредили меня о том, что у маленького Коли, чтобы выжить, есть всего несколько дней. Если нет, то… Для этого надо было достать чудодейственное лекарство, которое в Москве найти просто невозможно. Оно должно было помочь… А старший Коля снова на гастролях. Я одна. Что делать, куда бежать? Ведь у меня умирает ребенок… Я металась по дому, как в клетке, кричала, рыдала. А потом слезы кончились, и я просто сидела с сухими глазами, отсчитывая часы до возвращения мужа. Не было сил находиться в квартире, и я за несколько часов до прилета самолета поехала в Домодедово встречать Колю. Когда мне очень плохо – лучше не стоять на месте, а ехать. Вот я и на дороге. Чувствуя, как слезы снова начинают душить меня. Как-то накатило все одновременно: и то, что Коля по стране ездит, и то, что я одна, ему ведь тоже тяжело, как же я скажу ему о сыне. Он думал, что тут у нас все в порядке… В общем, одиночество, боль, ужас – все нахлынуло на меня сразу. Я почувствовала, что не могу вести машину. Остановилась на обочине, вышла, проплакалась, перевела дух, приказала не позволять самой себе думать о плохом. И поехала… Увидев в зале прилета Колю, у меня к горлу подкатил спазм. Коля подошел и, наверное, по выражению моего лица понял, что что-то страшное случилось. Обняв и прижав к себе, он спросил: «Что?». Я сказала: «Нужно найти лекарство…». В этот момент Коля встряхнул меня: «Все пройдет. Не реви. Он поправится…». Мы поехали в больницу. Коля нашел этот редкий препарат. Мы сидели в больнице и ждали. Внешне Коля сдержанный, суровый. Тогда его душа рвалась так же, как и у меня. Только он не мог заплакать. Я кожей чувствовала, как это ожидание пульсирует в нем и душит ужас, что ребенку ничем помочь нельзя… Тут уже я обняв его, стала успокаивать: «Он поправится. Слышишь? Поправится…». Только Богу известно, как мы пережили эти несколько дней. Мы не могли ни пить, ни есть, ни говорить, ни спать. Только ждали, ждали, ждали... И какое счастье было для нас, когда мы услышали, что опасность миновала, и нашему сыну стало легче!.. Такое облегчение! Эти ощущения ни с чем не сравнить… …Вообще я живу ощущениями. В душе остаются только они, сколько бы ни прошло времени. И лишь они дают настоящее тепло… К разговору вот еще одна история об ощущениях. Как-то раз в Риге мне на глаза попался потрясающий сапфир. Необыкновенной чистоты, огромный! Его нашел один ювелир в печке старого дома. Я решила сразу: этот камень должен обязательно быть у Коли. Сделаю для него оправу и преподнесу ему в день рождение. Конечно, легко сказать – подарю. Ведь надо было продумать дизайн, и чтобы довести с ювелиром все детали до ума, нужно было ездить в Ригу… И вот, Коля уехал на гастроли, а я отправилась в Ригу. И так раза два. Конечно, Коля ничего не сказал. Как-то вечером он позвонил и спрашивает: «Ты где?» - «Загородом – говорю, - уехала к подружке…». Хоть он и не отличается дотошностью, но чувствуя что-то, он сказал: «Позови ее, я поздороваюсь…». Внутри у меня все оборвалось. Но тут же говорю безмятежным голосом: «Она подойти сейчас не может, попозже перезвони…». Слава Богу, Коля поверил. Врать я очень не люблю и не делаю этого никогда. А тут для дела пришлось. Иначе сюрприза бы не получилось. Когда подошел срок, мы с Колей поехали в Испанию, в гости к Николаеву Юре и его жене Ляле. Пошли праздновать в ресторан, и после того, как я преподнесла кольцо ему в подарок, все просто обалдели! А Коля так радовался! Но, увы, этот перстень он так и не поносил. В аэропорту при возвращении в Москву он его потерял. Но я не жалею нисколько. Знаю: был момент, когда, получив подарок, Коля ликовал. И это самое главное. В моей душе это останется. А было кольцо или не было… Прошло. И не важно… - Наташа, перед тем, как Николай заболел, у вас было предчувствие? - Совершенно никакого. Коля вообще отличается недюжинным здоровьем и не меньшей скрытностью. Если он чувствует себя неважно, об это узнаешь, если только припрешь его к стенке. И то, как партизан, будет молчать до последнего. Как-то под Новый год всей семьей поехали в Финляндию. До этого Коля с сыном там были, и им очень понравились горные лыжи. Я к такому виду спорта страстных чувств не испытывала, но все же согласилась. Думаю, прогуляюсь по свежему воздуху, по фотографирую… Не планировала кататься. А потом вошла во вкус, и меня невозможно было остановить. В общем, прекрасное настроение, и ничто не предвещало плохого. Проснулась однажды ночью, а Коля не спал. Само по себе это, конечно, не удивительно. Я даже его называю медведем-шатуном. Спрашиваю: «Ты как?». Он вдруг признается: «Знаешь, боюсь засыпать. Мне что-то трудно дышать…». На следующее утро, выйдя на улицу, он сильно закашлял. Внутренне напрягаясь, я подумала, что дело плохо… Однако покашляв Коля успокоил: «Ничего. Не волнуйтесь…». После того, как он оказался в больнице, врачи даже не смогли определить первопричину болезни, так как он терпел до самого последнего. Я настояла на том, чтобы мы скорее вернулись и пошли на обследование. Врачи были в шоке: Коля имел показатели, с которыми люди не могут жить. Он был на волоске от того, чтобы уйти в другой мир… Почки почти уже не работали. И жидкость, которая не могла никуда деваться, попала в легкие. Дышать он не мог, и непонятно даже, как двигался… Когда Коля обо всем узнал, у него были глаза, как и напуганного ребенка. Я тоже была очень сильно напугана. Но когда выяснилось, что поможет пересадка почки, то я быстро успокоилась. Выход есть! Только надо приложить усилия. А когда я знаю, куда нужно двигаться, все встает на свои места. От операции Коля отказывался долго, прикалываясь: «Может, рассосется само?». Но чудес ведь не бывает… Много лет Коля упорствовал. Сидел на диализе. Очень жуткая процедура, но он терпел. Ездил на гастроли, маршруты которых планировал только в зависимости от наличия в городе медицинского центра, где диализ можно провести. Эти испытания он переносил мужественно. Наконец он решился. Я его не подталкивала. - Наташа, а вы ревнуете Колю к кому-нибудь? Ведь все-таки много времени вы проводите врозь… - Ревность – это не мое. Очень хорошо у меня развита «чуйка», слово «интуиция» мне просто не нравится, и я доверяю ей. Я бы почувствовала, если бы Коле стал кто-то дороже. Но ни разу такого не случилось. Даже на расстоянии мы находимся вместе. Вообще у нас в семье все самостоятельные и независимые. На свободу другого никто не претендует. Но хорошо нам только друг с другом. Вся штука в этом. Правда, однажды в квартиру в Выхине нам позвонила женщина. Открыли. «Здравствуйте! – говорит. – Я – Колина жена…». Но это оказалась тихая сумасшедшая. Только к нам она ходила очень долго. Потом пропала. Больше ничего не было. А меня Коля ревнует. Первые годы я посвящала ему все время, затем родился ребенок. Когда младший Коля вырос, я получила возможность заниматься тем, что хотела делать – заниматься астрологией, фотографией, учиться, путешествовать. То есть рядом с мужем и с сыном быть не всегда. А Коля ревнует: как же так? Уже не ему уделяется все время. И это после того, как прожили мы с ним больше 15 лет… Как в пословице – чем дальше в лес, тем больше дров. Мне говорит Коля: «Да что же это такое? Чем больше мы живем с тобой, тем больше я тебя люблю…». Если честно, то мне самой иногда даже страшно. Потому что, когда так любят тебя – это большая ответственность за человека. Но опять же с другой стороны такая любовь дает понятие, для чего жить… |