Отношения дальше развивались просто стремительно… Ощущения от того времени, как от яркого осеннего дня. Когда дует ветер и светит солнце, а листья закручиваются в воздушную спираль. Мы были эти листьями, которыми играл ветер, и которые купались в солнечном свете…

Помню, как во время гастролей мы придумывали встречи. Видимо, мы обои хотели домашней жизни, поэтому казенный, гостиничный быт старались как-то одомашнить. Однажды перед поездкой я сказала Коле: «Давай возьмем с собой халаты…». Он пожал плечами. Ну, подумала я, точно не станет брать. Взрослый мужик, а здесь я с всякими глупостями. Но халат я все-таки из дома захватила. Вечером надела его. Хожу… Смотрю – является в халате Коля! Я так обрадовалась! Вроде мелочь, а столько значит… Просто и ему, и мне очень хотелось ощутить семейное тепло, почувствовать друг друга женой и мужем…

Мы встречались снова в разных городах и снова расставались. Потом Коля, возвращаясь в Москву, сразу же из аэропорта ехал ко мне. Кстати, немного позднее, когда Коля стал исполнять песню «Черемушки», он эту песню посвятил мне – история наша и началась в районе, название которого было Новые Черемушки. Такая вот автобиографическая получилась песня…

Поскольку я занимаюсь астрологией, я знаю точно, что все было предрешено. Моя звездная карта говорит, что моим мужем будет человек большого полета и никто другой. А Коля летал всегда очень высоко…

Помню, как в тот самый первый год нашего знакомства я ждала Колю. Это было время бесприютности, скитаний, но также и острого счастья… Несмотря на унылые гостиницы, где происходили наши встречи. Однажды уже в Москве я приволокла «Молодежную» швейную машинку. Думала: что без дела сидеть? Коля, увидев меня увлеченно строчившую какую-то юбку, развеселился. Он сказал: «Кто с чем приходит на свидание, а моя девушка – со швейной машинкой…».

…Как-то раз он позвонил мне и сказал: «Я рассказал все жене. Ухожу…». И потом он приехал с металлическим чемоданчиком, в котором были только носки, ко мне.

За день до этого, я со своей бабушкой-старообрядкой отстояла в церкви службу. Молясь, я говорила: «Будь, что будет. Господи, дай мне то, что заслужила». На небе, наверное, решили, что я заслужила Колю…

Правда, старший Колин сын – Пашка очень долго переживал. Ему как раз исполнилось пятнадцать. Самый ранимый возраст. Ему очень нелегко далось расставание отца с матерью.

Он звонил мне, говорил всякое, некрасивое… Но в конфликт я не вступала. Все само собой развивалось. Колю я никогда не подталкивала, не настаивала на чем-то и даже не спрашивала: «А что дальше будет?». Как будет, так будет. Помню, однажды расплакалась, жалея себя. Нос покраснел… Подумала, ну зачем я лью слезы? С этим надо кончать. Если бы из первой семьи Коля не ушел, я бы и это приняла. Значит, так бы и жили. Все равно мне, кроме него, никто не нужен. Думаю, Коля был тогда благодарен мне за то, что не мучила его вопросами. Иногда женщине лучше молчать. Мужчина и так все знает…

Я знала, что из-за сына Коля очень страдал и был готов на все, чтобы Пашке было не так больно…

Тогда мне и самой было немного лет, но я все-таки сумела сдержаться и не свести все на уровень мелких дрязг. Я понимала Пашку: чувствовала, как ему плохо, а его раздражение и озлобленность родились не в нем самом, их возрастили в нем. Оскорбления, которые сыпались от него на меня, не были его собственным творчеством…

Время расставило все по своим местам. Сейчас с Пашей мы в хороших отношениях, ладим прекрасно. Он мне теперь звонит, чтобы поговорить просто о папе. Дело в том, что Коля не очень разговорчив, поэтому идет все через меня…

Даже в больнице после операции он ни с кем не говорил и никого не хотел видеть. Кроме меня. Не потому, что хотел обидеть семью и друзей. Просто такой Коля… С ним мир связывается через меня.

- Где началось ваше совместное проживание?

- В Ясеневе в коммунальной квартире моих родителей… Нам они выделили комнату, чему мы очень радовались…

- Николай, будучи очень известным, не смущался коммунального быта?

- Не смущался. Он ехал на гастроли, собирал целые стадионы, а потом снова возвращался в Ясенево и мы ложились спать на полуторной кровати. Нормально. Это сейчас, когда мы имеем свой дом, и каждый располагает собственным пространством, Коля говорит: «Раньше размещались на полуторке – и ничего! Было все прекрасно!».

Поженились мы через год после нашей встречи. Коля даже смеялся, что побыть холостяком даже не успел. Но, кстати, это у него судьба такая: так сложились звезды, что быть одному ему не суждено.

Наша свадьба была тихой. Из гостей – Оля Машная, Игорь Матвиенко… Я себе костюм сшила, мы расписались, сели в раздолбанную «шестерку» и поехали в кафе, которое находилось рядом с Домом кино. Вообще, думаю, что мы бы пренебрегли и формальностями, но в то время молодая семья могла получить квартиру и мы хотели просто решить квартирный вопрос. Я Коле до сих пор говорю в шутку: «Ты на мне женился ради квартиры!».

- Вы все-таки получили квартиру?

- Да! В Выхино. Было столько радости!.. Коля вернулся с гастролей и рядом никто не мельтешил. Ведь он приезжает очень голодный и усталый. Нигде не ест, кроме дома. Только из моих рук. Перехватывает где-то что-то только для того, чтобы не упасть.

Перед его возвращением я бежала закупать продукты, затем стояла у плиты, лепила пельмени, варила борщи. И было такое счастье, когда Коля сев за стол, пробовал мою стряпню и ему нравилось! В этой квартире на окраине у нас в воздухе было разлито счастье и умиротворение. Мы вдвоем. О чем мечтать еще? И нам не нужен больше никто.

Как рассказывал Коля, в предыдущей семье двери дома не закрывались. В любое время суток туда мог кто-то зайти. Бесконечное гулянье и веселье. У нас было все по-другому. Дом – это дом, тусовка – это тусовка. Нам друг с другом хорошо…

Коля первое время брал меня на гастроли группы. В коллективе я стала полноценным членом.

Коля выступал на больших стадионах, на которых было по десять тысяч зрителей, и когда я стала с ним ездить, я поняла, что популярность – это не только благо. Это довольно опасная штука. После выступления мы мчались с площадки, чтобы скорее заскочить в автомобиль и уехать, пока толпа не нахлынула. Это просто неуправляемая стихия, которая в едином порыве любви может задавить… У меня вообще боязнь толпы. И в такие моменты я просто умирала от ужаса…

Бывало выступления проходили в небольших городах. В Надыме на концерт приезжали чукчи на санях, которые парковали их вместе с запасами продовольствия возле входа в концертный зал и шли на концерт…

Нам подарили на Севере чучело оленя из папье-маше. Признаюсь, пугающее произведение. Но куда денешься? Несмотря на испуг пассажиров, приходилось везти в салоне самолета эту махину в Москву. Потом очень долго этот олень стоял у нас на даче… А как-то Коле вручили настоящий пулемет, который также переехал за город.

Я все так же шила сама себе и на гастролях всегда выглядела очень нестандартно. Коля смеялся, когда пробравшиеся за кулисы поклонники просили автограф не только у музыкантов, но и у меня, решив, что раз я такая яркая, то тоже артистка. Коля говорил: «Откуда ни возьмись, появилась конкурентка…».

В 1994 году я перестала ездить с группой, потому что забеременела.

Сначала мы очень старались, чтобы у нас появился ребенок, но как-то не получалось. А после того, как плюнули на старания, все само собой произошло.

У меня были преждевременные роды. Сыну, которого я назвала в честь Коли, еще не исполнилось семи месяцев… Отошли воды. Старший Коля был в это время на гастролях, рядом – никого. Вообще в жизни у меня все так: происходит что-то серьезное – рядом никого нет. Должна сама справляться.

Меня увезли в клинику на улицу «Восьмое марта», которая специализируется на сложных случаях. И вот тогда начался настоящий кошмар, вспоминаю который с содроганием. Я записывала тогда все происходящее на клочках бумаги, и спустя годы, перечитывая все это, у меня по телу мурашки бегают.

…Было ужасно страшно, я не знала, как себя вести и чего ждать. Меня постоянно колотило. И тут в приемном отделении появился доктор, который ровным голосом начал рассказывать, с какими жуткими патологиями на таком сроке рождаются дети. И какой кошмар – их наблюдать. И вообще, доводить доводить до их рождения? Фактически он настойчиво убеждал меня убить моё дитя! Ребенка, который уже имел вес один килограмм сто шестьдесят граммов! От такого у меня зашевелились волосы на голове. Потом, когда я пересказала это главврачу, он не поверил мне… Она решила, что я сумасшедшая и рассказываю ей сказки. Я не козыряла фамилией Коли, вообще я говорю о муже только в беспросветных ситуациях. А так всегда борюсь сама. До конца!

В итоге я наплакалась, а потом сама себе сказала: «Хватит. Все будет нормально. Возьми себя в руки». И взяла.

Я попала в палату, где лежали такие, как и я. Успокоилась, а потом родила сына…

Другие статьи « 1 2 3 »