Мой отец большой поклонник группы "Любэ". Мы с равной страстью стараемся убедить друг друга в двух своих полярных позициях: он меня уверяет, что ничего лучше группы "Любэ" нет, я пытаюсь убедить его, что нет ничего хуже, чем группа "Любэ".

Мой отец предоставляет очень простые аргументы: ну вот посмотри, дочь, насколько аккуратный и скромный человек Расторгуев, это ведь настоящий мужчина, и поет настолько искренние и честные песни о войне, трамвайчике и дворах моего детства. Это весьма полезно для создания хорошей обстановки в обществе, а также для повышения престижа армии и вырабатывания патриотических настроений.

Я выдвигаю не менее простые понятные аргументы: группа "Любэ" представляет собой продюсерский проект Игоря Матвиенко, из той же категории, как "Иванушки International" или "Девочки". А поэтому культивировать образ, созданный Расторгуевым, как самого честного певца о суровой солдатской правде, мне кажется, по меньшей мере, неуместным. Нет смысла в обмане народа и армии, ведь они и так не знают, чему можно верить.

Мой отец твердит: он не поет, он просто разговаривает со своим зрителем. Я спрашиваю: Как Бернес? Как Бернес, - подтверждает он. Мягкий юмор, простота и обаяние. Да, я согласна! Я вполне согласна с отцом в том, что Расторгуев – прекрасный человек. Мягкий, обаятельный и простой. Как Филипп Киркоров. Почти ничем не отличается, может, весом и ростом только.

На официальном сайте центра Матвиенко написано, что "в 1987 году в его голове появилась идея о создании нового музыкального коллектива, который будет работать с легким национально-патриотическим уклоном, а также обладать мужественным вокалом". Мне не известно, кто сказал Игорю Матвиенко, что у солиста ВИА "Здравствуй песня" Расторгуева мужественный вокал, однако факт налицо: Николай Расторгуев был принят на работу в качестве фронтмена нового проекта. Страна буквально пала перед его могучими ногами после того, как он исполнил в красных шароварах, косоворотке и папахе, под лихой посвист песню с припевом "Мертвые с косами вдоль дорог стоят".

Сначала имидж группы соответствовал оригинальной задумке продюсера – некий кусок селедки в супер сладком сиропе русской попсы под именем синтезатора Ямаха ДеИкс Семь. Николай пыхтел текст: "Ты агрегат, Дуся, ты, Дуся, агрегат", - совместно со своими товарищами, которые были похожи на штангиста Жаботинского. "Атас, эх, веселей, рабочий класс!" – да, это действительно было весело. А эта "баня, водка, гармонь и лосось" настолько обаятельно и безалаберно баламутила отечественный шоу-чёс, что повергала в состояние полной административной и творческой растерянности всех новых промоутеров. Смотрите-ка: совсем без слез, без длинных волос и замученных лиц, без крашеных девок, а также юношей с сомнительной сексуальной ориентации, никаких длительных запилов на электрогитаре и совсем никаких расчесок! И настолько оглушительный успех.

А успех этот базировался на легенде, рассказывающей о благородных рыцарях, появившихся из подмосковного города Люберцы, из-за сильной скуки приехавших однажды в дом культуры "Меридиан" в Москве на метро "Калужская", а потом устроили там всеобщую драку с публикой одного из рок-концертов. Из-за того, что Николай Вячеславович был весьма видным мужчиной, а музыканты подстать ему, и пели они песню про Люберцы, а название было у них "Любэ", граждане без сомнений связали этот весьма правильно придуманный коллектив с романтикой мужиков, пахнущих здоровым потом подвальных тренажерных залов. Такие залы распространялись по всей территории России со скоростью света, хорошо, что для обустройства качалок ничего не нужно было, кроме нескольких сотен килограмм железа, безнаказанного энтузиазма и свободных подвалов. А во главе всего этого движения и стала группа «Любэ» с ее знаменитой песней «Атас».

Все качалки исчезли вместе с СССР. Кто-то забыл о них, некоторые пошли в милицию, а некоторые в работники утюга и паяльника. По-простому, в рэкетиры. Чтобы заработать, согласно учению Адама Смита, первоначальный капитал. А когда такой капитал уже был накоплен, пришло время более-менее развитого постсоветского капитализма.

У людей обычно денежное состояние меняется быстрее, чем пристрастия, а, особенно, вкусы в музыке. Ну а люди с деньгами, которые помнили о группе, сопровождавшей длительный романтический период их жизни, не забывали об их искусстве. А, как известно, где есть состоятельный потребитель, там будет и солидный товар. Игорь Матвиенко, ощутив изменения публики, стал менять и группу. "Любэ" распределилась, странным образом, между патриотически-ностальгически настроенными категориями общества и теми, кто видит этот ансамбль в качестве напоминания о суровой школе богатой жизни, которая ждет их впереди. Песни тоже изменились. Уже никому не нужны озорные "Дуси" и "Атасы". Более важным праздником, по сравнению с Новым годом, стал День Победы. Число ветеранов разных войн, а также сочувствующих им, стало отображаться в бизнес-процессах. Вот Расторгуев и стал петь о войне.

Такие изменения были приняты. Мы все, в некотором смысле, участники войны. Даже те, кого атипичная пневмония намного больше занимает, чем теракт в Знаменском, при любом застолье берут символическую шапку, кидают ее оземь, а потом затягивают и про батяню-комбата, и "Давай за тех, кто с нами был тогда!". А когда? Ну как… Тогда…

В то время, когда я была в Германии на учебе, одна сокурсница увидела, как я просматриваю видео группы "Любэ".

Она спросила меня: Кто этот огромный рыхлый мужчина, так хитро прищуривается? А поет как Фрэнк Синатра почти перед смертью – многозначительно и тихо.

Это Николай Расторгуев, - сказала ей я. - Народный артист России. Исполняет песни о войне. Никогда не служил в армии. А военную форму надел по просьбе русской поп-звезды Аллы Пугачевой. Она почти как Мадонна.

- И такое нравится народу твоей страны? - спросила сокурсница.

Очень нравится, - ответила я. – Все с огромной радостью подпевают этому мужчине во френче: Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла, ё. На любой радиостанции России можно услышать песни этой группы. Это неотъемлемая часть нашей культуры.

- "Опиум для народа"? – задала вопрос сокурсница, которой я когда-то переводила кинокартину "Двенадцать стульев".

Своей подруге я ничего не ответила. А тот разговор совсем забыла. А вспомнила его только во время недавнего спора с отцом, когда он в сердцах сказал:

- Вам бы лишь "Фабрики звезд"! А о истинном вы и думать не хотите!

Отец, мой любимый отец… Тогда я ему не сказала, что для "Фабрики звезд" песни написал тот же Игорь Матвиенко. Очень не хотелось его расстраивать.

Другие статьи « »